Странные сегодня снились сны.

Первый сюжет. Будто в моей нынешней квартире живет вся семья: я, мама, папа, два брата - старший и младший. И вот старший припахал меня к "работе": в закрытой спальне у него была желтая коробка, а в ней бумажки, которые надо было постепенно пораспихивать по квартире в разные углы, типа чтоб не все в одном месте. Но сначала надо было так же постепенно разобраться с бумажками, которыми желтая коробка была прикрыта - ну, чтоб освободить ее. И вот я раз за разом бегала в спальню и прятала те бумажки. И пока не дошло до желтой коробки, дело шло успешно. Хотя я уже начала догадываться, что это наркотики, но меня это во сне нисколько не смущало. Когда же желтая коробка была свободна, и я сунула в нее руку, там были не бумажки, а пакетики - понятно с чем. Я вытащила один, и тут по папиному голосу из комнаты поняла, что, кажется, брата разоблачили. Я машинально спрятала вынутый пакетик за пояс и пошла в комнату. Но брат пришел в спальню, я спросила его, что, мол, спалился? И он подтвердил - при этом выражение лица у него было грустно-веселое, типа "мда, не повезло". Я тайком отдала ему пакетик, который был у меня. Только после этого у меня проклюнулось осознание, что меня втянули в преступное дело, но даже тогда я не испугалась - зная методы воспитания своего папы, я понимала, что за такое серьезное дело он сына только поругает, и на этом все наказания закончатся.

Второй сюжет. Явно из детства. Я играла во дворе с какой-то девочкой. Была то ли поздняя осень, то ли ранняя зима, потому что присутствовали и желтые листья, и снег. Я рисовала сначала на земле, потом на снегу веточки и в нарисованный контур вкладывала настоящие собранные листочки, тонкие, как ивовые. Потом вторая девочка ко мне присоединилась, но она брала не листья, а только "курносики" - так мы в детстве называли продолговатые плоды какого-то дерева (я и после сна не смогла вспомнить, с какого они дерева, а гуглить лень, да и времени жалко). Потом девочка куда-то ушла за дворовой забор. Я еще во дворе куда-то тащила какой-то шланг, который временами я видела шлангом, а временами он выглядел чисто как змея. И мне было противно, но я все равно дотащила его куда-то, куда хотела.
А потом я пошла в школу. И как будто я была дежурной на перемене - следила за порядком. Когда прозвенел звонок и надо было идти в класс, я обнаружила, что вся моя одежда утыкана тонкими пластиковыми полосками, как будто расплющенные иголки с искусственной елки. Я остановилась, чтобы повынимать их, и стало ясно, что это займет столько времени, что на урок уже можно не идти. Тут еще выяснилось, что у меня были специальные бумажки, больше похожие на ткань для военной формы, которые были связаны с раздаваемыми на дежурстве замечаниями. Каждый раз, как я кому-то делала замечание, я должна была съедать одну такую бумажку. И вот, разобравшись с иголками, я обнаружила, что все эти бумажки у меня во рту. Я отошла к окну, потому что вынимать их удобнее возле подоконника. И каждый раз, как я их вынимала изо рта, меня тошнило. Когда же вынула все, то поняла, что надо пойти в туалет, потому что меня вырвет.
Тем временем, пока я возилась с бумажками, вокруг возились учителя. Они по одному выискивали учеников, которые шли в десятый класс, звали их в свой кабинет и о чем-то с ними говорили. При этом я думала, иду ли я в десятый класс, позовут ли меня, и что все это может значить. Потом я то ли сама догадалась, то ли услышала слух, что в этой школе в десятый класс берут не всех, а только инвалидов, в качестве благотворительности, и гениев. Я почему-то решила, что по гениальности я прохожу.))
Потом мне надо было со второго этажа спуститься вниз, потому что там был туалет возле столовой. Многие ходили мыть руки, но когда я туда зашла, никого не было; возможно, опять начался урок. Хоть во сне это называлось туалетом, но были там раковины, как в столовых для мытья посуды. И они тоже были унылого военного цвета. Но вокруг них стояли цветные яркие то ли статуэтки, то ли картинки, на вид или пластиковые, или керамические. И я подумала: надо же, как красиво все в школе украсили! А потом я начала плеваться, потому что меня тошнило, и меня стало рвать, и на этой рвоте я проснулась.