Теперь, как я и обещала, немного по цифрам.
Голосовали люди неохотно. С четырех форумов в сумме набралось 20 голосов. Я искренне надеюсь, что никто не проголосовал дважды на разных форумах.
Четырнадцать человек готовы продолжать отношения с девушкой после ее признания в случившемся насилии. Трое оказались не готовы. Еще трое уже побывали в таких отношениях.
Если набраться смелости и перевести эту цифру в процентное соотношение, то получится, что из всего количества парней, строящих отношения с девушками, пятнадцати процентам попадется девушка с такой проблемой. Процент девушек, переживших насилие в детстве, по этим данным, конечно, не вычислишь. Однако меня почему-то пугает другое: на каждую эту девушку был и насильник. Я до конца не понимаю, что в этом факте такого страшного. Может, все дело в том, что когда есть парень и девушка-жертва, то насильник тоже вертится где-то в их же круге общения?.. Как будто все нормально, как будто так и надо?.. Впрочем, это я не анализировала так глубоко.
Относительно последнего пункта опроса я просила тех, у кого были такие отношения, поделиться опытом. Рассказы были, мягко говоря, лаконичными. В одном случае осталось непонятным, продолжаются ли отношения сейчас или они в прошлом; хотя человек писал об этом как о прошлом, но сказал, что признание на отношения не повлияло. Еще в двух примерах отношения таки не сложились, однако только в одном парень посчитал причиной разрыва бывшее изнасилование; в другом случае называлась иная причина, могущая быть у любой пары без психических травм. Правда, у меня возникло подозрение, что истинная причина разрыва могла быть неосознанным последствием насилия. Но я предпочла не допытываться у людей о подробностях, которых они сами не пожелали рассказать изначально.
Таким образом, несмотря на бывшее насилие, если отношения не складываются, то в двух из трех случаев парни видят этому другие причины.
По комментариям к ответу «да» я пришла к выводу, что большинство представителей мужского пола готовы продолжать отношения с девушками после признания, потому что в принципе не видят проблемы, не понимают, в чем тут проблема для отношений. (И тем не менее, из предыдущего пункта мы видим, что в двух из трех случаев отношения не складываются). Немногие осознают, что для них возникнут трудности, которые они оптимистично готовы решать. (Респект!) Считать комментарии намного труднее, чем голоса в опросе, поэтому статистики тут нет.
Люди, ответившие «нет», пожалуй, самые неразговорчивые, но я полагаю, именно им принадлежат комментарии в духе, что, пожалуй, такая девушка скорее всего неадекватная, поэтому с ней не стоит продолжать отношения.

А теперь я расскажу о двух основных вещах, в которых и кроется причина того, что общество не понимает бывших жертв насилия.

1. Многоэтапность психической травмы.

Именно об этом я коротко писала для Ярославы Гресь в инстаграме. Вот отрывок:

Написано, конечно, сумбурно, так как писалось наспех и на эмоциях. Сейчас я могу изложить свою мысль более подробно и более спокойно.
Собственно, с чего началось углубление в этот вопрос. Во время эксперимента меня крайне удивили ответы, и при том не единичные, в таком духе, что имеет значение не сам факт насилия, а его последствия, под которыми подразумевалось наличие психической травмы и ее проявления. Честно говоря, для меня это одно целое и неделимое. Есть факт насилия – есть и травма, и по-другому быть не может. (Некоторые, правда, полагают, что изнасилование может обойтись без травмы, но об этом позже). Другое дело, что речь шла о влиянии травмы на данный момент: на психику девушки, на ее адекватность… Тут-то эксперимент мне и подтвердил: люди действительно не знают о многоэтапности психической травмы от изнасилования в детском возрасте; им кажется, что с такой травмой можно разделаться раз и навсегда. Следовательно, если травму устранили, то с девушкой все в порядке – можно строить отношения.
Но суть многоэтапности в том, что травма, нанесенная в детстве таким образом, будет давать о себе знать в разные периоды взросления и вообще жизни, и устранять ее последствия придется многократно.
Об этом мне проще всего рассказать на собственном примере.
В детстве, когда все происходило, мне было страшно и противно. Страшно, потому что запугивали, а противно – сами понимаете… Кстати, было это не разово, а регулярно. Страх и отвращение – наиболее запомнившиеся чувства.
В более старшем школьном возрасте меня этим уже не донимали. Но тут уже последствия подкинули проблем. Особенно ярко запомнились два эпизода, когда меня разбирал настоящий психоз прямо на уроках (конечно, он меня разбирал изнутри, а внешне я его не проявляла, сдерживалась).
Первый был на уроке биологии, когда изучали опыление цветов. В учебнике еще была очень красноречивая иллюстрация этого процесса. Как меня бесило, что даже в природе все замешано на совокуплении мужского и женского! Я не помню точно причину такой реакции – просто было больно от того, что природа так устроена.
Подобные ощущения бывают и сейчас, после тридцати. Разумеется, не в такой степени – просто иногда как ножом по сердцу режет осознание, насколько мужчины с женщинами друг от друга отличаются, и физиологически, и психологически. Почти так же порой бесит. (Без претензий к какому-либо конкретному представителю мужского пола, просто некая обида на природу, что ли…)
А второй эпизод… Даже не эпизод, а ситуация. Почти одновременно две учительницы решили пойти в декрет. И я психовала на каждом уроке, который вела беременная женщина. Только в этот раз причина была понятна: я в результате секса мучаюсь, а они этим занимаются! Сама мысль, что людям это может нравиться, причиняла боль, а тут такое видимое свидетельство этому.
Но это я к чему. Допустим, в раннем детстве мне повезло бы и я попала бы к психологу. Его помощь оказалась бы бессильной, когда я достигла бы подросткового возраста. Если в детстве у меня еще не было болезненного осознания, что вся природа состоит из мужского и женского начала, то как мне заранее помогли бы справиться с этой болью?
И так – с каждым последующим жизненным этапом, о которых я писала в инстаграме. Никакой психолог не поможет с будущими проблемами заранее.

Один из самых странных вопросов, возникших на форуме, был «А зачем вообще девушке признаваться, что она такое пережила?» Думаю, этот вопрос тоже возник от непонимания многоэтапности травмы. Зачем о таком рассказывать? Не в последнюю очередь затем, что проблема не только была и/или есть, но с большой вероятностью еще будет в развитии отношений.

И еще один момент, связанный с поднятой темой. Уже в ходе моего эксперимента была по телевизору новость, как четырнадцатилетняя девочка София из Ровненской области забеременела от отчима. Психологи выяснили, что у нее нет никаких душевных травм.
Я бы посоветовала журналистам не обольщаться самим и не обманывать других, будто все в порядке. Отсутствие травмы в этом случае – просто очень ловко проведенная отчимом манипуляция. Тем более, что в таком возрасте у девочки могло быть желание и она могла дать согласие. Но и он не учел принципа многоэтапности, о котором не знал; если все в порядке сейчас, это не значит, что и в дальнейшем все будет гладко. Как минимум, эта девочка, когда вырастет, может сильно пожалеть о переведенной зря юности. И это как минимум!
Кстати, подобный случай не первый на моей памяти.
Во времена моего детства был такой популярный телеведущий Микола Вересень. Он вел два телешоу, одно называлось «Табу», другое – «Без табу». По-моему, «Табу» существовало раньше, чем «Без табу», но не суть. В одном из этих шоу в каком-то выпуске героями была «пара» - тринадцатилетняя девочка и мужчина очень преклонного возраста, какого точно, я не помню. Преподносилось это так, будто они реально пара и у них там большая любовь. Помню, моя мама едва не плевалась в экран: «Просто старый пердун вытрахался, какая может быть любовь с такой разницей в возрасте?»
Спустя годы, когда и я была уже намного взрослее, я случайно увидела по телевизору кусок интервью с девушкой, которая жила со старшим мужчиной с подросткового возраста. Теперь ей было двадцать. Не помню, как именно, возможно, об этом было сказано прямо, но я поняла, что это та самая девочка, которая была у Вересня. О своем «любимом» она теперь выразилась, мягко говоря, нелестно. У меня же ее признание вызвало чувство восторжествовавшей справедливости – наконец-то показали правду, что ничего хорошего там не было.

Ну и по себе я тоже могу судить. Прожив тридцать пять полных лет, я несколько раз справлялась со своей травмой, и несколько раз она возникала снова, только каждый раз немного в разных проявлениях.
Например, сейчас. Больше десяти лет без отношений. Фразу «без отношений» гораздо чаще воспринимают, как «секс без обязательств» - любви нет, далеко идущих планов на создание семьи нет, просто надо иногда с кем-то спать, инстинкт же требует. У меня же «без отношений» значит вообще без ничего. И без инстинкта тоже. Бывает тяжело, особенно когда влюбляюсь. Зато сейчас я могу о сексе и об изнасилованиях говорить спокойно. И спокойно воспринимать всеобщую помешанность на сексе, которую вижу вокруг – она-то есть, никуда не делась. Могу спокойно; если, конечно, надо мной не насмехаются и специально не издеваются.
Но это – на данном этапе длительного одиночества. Если вдруг случится невозможное, и у меня возникнут отношения, проблема возникнет снова. И я даже догадываюсь, что трудности будут не в самом сексе, или не только в нем, а вообще во вторжении в мою жизнь мужского начала. Я уже даже живу много лет без мужика в доме; к такому явлению, если оно возникнет, придется привыкать и приучаться с нуля.

Это основное. Много других аспектов были затронуты вскользь, не получив развития в обсуждениях. Жаль, поскольку там тоже было много интересного материала для аналитики. Кое-какие мысли возникли и по ним, но все же это не такие полноценные выводы, как два предыдущих.

К примеру, тема косвенных последствий от насилия в детском возрасте. Это когда с психикой вроде все в порядке, просто у человека есть некоторые заскоки в поведении. На первый взгляд, с насилием они как бы и не связаны, а проанализировать глубже – так очень даже может быть.
И то, ведь это я склонна к анилитическим разборам ситуаций и психологических состояний. Но далеко не каждый будет в себе ковыряться, разбираться в причинах, что и откуда взялось. На подсознательном уровне выработалось средство, помогающее заглушить боль – человек им пользуется, не задумываясь. Это может быть и вредная привычка, и просто линия поведения. И кстати, я очень не рекомендую менять это в близком человеке, строя его под себя. Вы можете сделать хуже, отняв у человека лекарство и ничего равноценного не дав взамен.
«А как же самое главное – мое понимание? Понимание любимого человека?» Заранее прошу прощения, но, как показало исследование, до истинного понимания большинству любящих как до неба.
Например, девушка убеждена, что мужики помешаны на сексе, и ей это причиняет боль. И когда парень гладит ей грудь со словами «Я тебе ничего плохого не сделаю», то в его понимании он действительно не делает ей ничего плохого, а в ее понимании – у него слово расходится с делом.

Еще одна упоминавшаяся вскользь тема – лгбт. После собственных воспоминаний о болезненном восприятии разделения на мужское и женское мне думается, что среди лгбт-сообщества как минимум половина – это люди с психическими травмами, а нетрадиционная ориентация для них – ничто иное, как подсознательная попытка размыть, стереть, уничтожить разницу между полами. Правда, в отличие от меня, они, наверно, пропустили школьный урок про опыление цветов – иначе понимали бы, что эту разницу убрать невозможно в принципе. Она заложена базово в природу мира.

Также загадкой для меня осталась тема оправданий. Я и раньше сталкивалась с тем, что рассказ девушки о пережитом насилии воспринимается окружающими, как оправдание. Меня всегда это возмущало. Ведь это мне отравили детство, нанесли душевную травму, если не сломали всю жизнь, то по крайней мере очень и очень усложнили, испортили. Я была маленьким ребенком, что я могла тогда сделать? И вдруг меня еще в чем-то обвиняют, я за что-то еще типа оправдываюсь. За что?
Правда, я спрашивала об этом у человека, который написал про оправдание. За что именно девушке может требоваться такое оправдание? На что получила, в числе прочих, еще и дословно такой ответ:

Не скажу, что такой ответ меня удовлетворил. Я вполне допускаю ситуацию, когда именно изнасилование в детстве привело взрослую девушку к тому, что она стала проституткой. В таком случае между приведенным в цитате вопросом и ответом должна существовать целая цепочка причин и следствий, при которых ответ на вопрос будет являться не оправданием, а реальной причиной. Только мне пока не известен ни один пример такой цепочки, поэтому и делать какие-то выводы по этому высказыванию не могу.
Зато известен реальный пример, когда причину приняли за оправдание. Был случай у нас в городе. Женщина, уже в возрасте и, как говорили, с психическими отклонениями, подрезала какого-то мужчину. Объяснялось это тем, что в молодости ее изнасиловали. При чем люди, обсуждавшие при мне это событие, ее осуждали, принимая факт изнасилования именно за оправдание, и при том за оправдание неправомерное. Мол, совершила преступление – не оправдывайся.
Мне же сразу было понятно другое. Что там – неизлеченная психическая травма. И еще – какой-то раздражающий фактор со стороны этого мужчины. Он мог просто сказать что-то вроде «да ебал я…», чисто для связки слов. Этого было бы достаточно, чтобы женщина с психотравмой представила саму картинку этих слов, получила подтверждение, что все мужики реально помешаны на одном, и это стало последней каплей.
Да, с точки зрения общества – немотивированное преступление. С ее же точки зрения – мужик справедливо получил по заслугам. С моей точки зрения – факт изнасилования не оправдание, а реальная причина преступления.
Если же кто-то сейчас хочет мне возразить, что, мол, эта женщина виновата, что ничего не делала со своей травмой, тот просто не понял, о чем я писала в пункте 1 про многоэтапность.

Должна еще сказать, что пока разбиралась в мужском мышлении, выяснилось, что мышление женское – загадка не меньшая. В школе мне думалось, что любая женщина в принципе может понять жертву насилия. Ну хотя бы потому, что теоретически каждая сама может стать потенциальной жертвой. Жизненный опыт показал, что ничего подобного. Хотя думается, как раз им следовало бы понимать больше – ведь им быть матерями, воспитывать и сыновей, и дочерей… Но, впрочем, это тема для другого исследования.

Также в недоумении оставило меня утверждение, будто насилие не всегда может вызвать травму. Это то, что из всего высказанного расстроило меня больше всего. Насилие без травмы? А что, так можно было? А почему этого не сказали ни мне, ни моему насильнику? Мне не показали механизма, по которому такой вариант возможен, и мой мозг отказывается соглашаться с этим утверждением.
Но, впрочем, я думаю, тут имеется в виду просто очень ловкая манипуляция, как в случае с девочкой Софией из Ровненской области. В этом случае не следует полагаться на то, что насилие вообще обойдется без последствий – не сразу, так потом все равно всплывут. Травме свойственна многоэтапность.

Пришла я еще и к такому выводу, что изнасилования в детском возрасте, в переходном и во взрослом будут иметь разные последствия и разные степени травмы. Все случаи нельзя грести под одну гребенку. Например, если я писала о болезненном восприятии двойственности человеческой природы после детского изнасилования, то у взрослой девушки такая проблема вряд ли возникнет. По крайней мере, она уже выросла без искаженного восприятия природы вещей. В свою очередь, там может быть куча других моментов, недоступных детскому возрасту; ну хотя бы полное осознание происходящего.

Уже под конец обсуждений, когда я уже начала писать выводы, всплыла еще одна тема: реакция жены на признание мужа, что он когда-то изнасиловал ребенка. Это снова о том, что сколько в обществе бывших жертв насилия, столько же среди нас и насильников. И ведь немало из них, наверно, считаются вполне нормальными людьми… И мне опять страшно думать об этом.
А вот насчет женских реакций на подобное признание мужа – я настроена очень удрученно.
Женщины, как я уже сказала, тоже не понимают, что такое детское насилие. А сколько в телешоу мы видим мамаш, которые просто закрывают глаза на то, что их новые мужья развлекаются с подрастающими падчерицами? А сколько мамочек, которые с улыбочками решают что их детки «это братик с сестричкой поиграли так» - даже если разница в возрасте такая, что идея подобной игры могла прийти в голову только братику?